Красивая [= Красавица ] - Скотт Вестерфельд

— Ну, не знаю… Мы с тобой могли бы пилить деревья, илижечь нефть, или еще что-то такое делать…

Тэлли рассмеялась.

— Шэй-ла, образ жизни в маскарадный костюм не входит.

Шэй развела руками, и из нее, как из мешка, посыпались новыепредложения:

— Мы могли бы курить табак или ездить на бензиновыхмашинах!

Однако стенная ниша отказалась выдать им сигареты и машину.

И все равно проводить время с Шэй, примерять костюмы, апотом недовольно фыркать и швырять их в рециклер было ужасно весело. Тэллинравилось разглядывать себя в разных нарядах, пусть даже в дурацких. В глубинедуши она еще помнила, как больно ей было когда-то смотреть на себя в зеркале,на свое лицо со слишком близко посаженными глазами, чересчур маленьким носом ивечно всклокоченными волосами. А теперь в зеркале перед Тэлли всякий развозникала роскошная красавица, повторявшая каждое ее движение, — девушка сидеальными чертами лица, с красивейшей, дивно пропорциональной фигуркой.Девушка, чья кожа так и светилась, несмотря на жуткое похмелье. Девушка, чьисеребристые глаза подходили ко всему, что бы она на себя ни надела…

Но этой девушке катастрофически не хватало вкуса в выборемаскарадного костюма.

Через два часа они рухнули на кровать, и комната передглазами Тэлли снова пошла кружиться.

— Меня уже тошнит от всего этого, — призналасьТэлли. — Ну почему все такое гадкое? А ведь меня не примут, если я такаядура, что даже не могу подобрать себе не слишком идиотский костюм.

А ведь Шэй взяла ее за руку.

— Не переживай, Тэлли-ва. Ты и так уже знаменитая.Можешь не волноваться, тебя примут.

— Тебе-то легко говорить.

Хотя они родились в один и тот же день, Шэй стала красоткойза несколько недель до Тэлли и уже целый месяц числилась полноправным «кримом».

— Не будет никаких проблем, — продолжала уверятьТэлли подруга. — Всякий, кто хоть какое-то время общался счрезвычайниками, — самый натуральный «крим».

От этих слов Шэй Тэлли стало не по себе, она словно ощутилакрошечную, но болезненную занозу где-то под черепом.

— Все равно. Как подумаю, что сегодня вечером не будувыглядеть круче всех, так хоть в петлю!

— Это Перис с Фаусто виноваты. Чего они не сказали, кемрешили нарядиться?

— Давай дождемся их. А потом оденемся в точности, какони.

— Так им и надо, — согласилась Шэй. — Выпитьхочешь?

— Пожалуй.

У Тэлли так кружилась голова, что встать не было никакихсил, поэтому Шэй велела подносу с остатками завтрака убраться и принести шампанского.

Перис и Фаусто явились, полыхая огнем.

На самом деле, они ничем не рисковали. Бенгальские огни,которыми мальчишки оснастили свои прически, горели совершенно безопаснымпламенем. Фаусто то и дело хихикал — когда искорки пощипывали кожу, было щекотно.И Перис, и Фаусто надели спасательные куртки и в итоге выглядели так, будтотолько что спрыгнули с крыши горящего дома.

— Фантастика! — воскликнула Шэй.

— Просто восторг, — согласилась Тэлли. — Ночто тут преступного?

— А ты не помнишь? — удивился Перис. —Неужели забыла, как прошлым летом прорвалась на бал и удрала с помощью куртки?Как с крыши спрыгнула? Это была самая лучшая проделка уродца за всю историю!

— Ну, ладно… А почему вы горите? — продолжаладопытываться Тэлли. — Я в том смысле, что нет ничего преступного в том,чтобы спрыгнуть с дома, если он вправду горит.

Шэй так глянула на Тэлли, словно та опять ляпнула что-тонесуразное.

— Не могли же мы просто напялить спасательныекуртки! — сказал Фаусто. — С огнем-то гораздо круче.

— Вот-вот, — подхватил Перис, но Тэлли показалось,что он на самом деле понял ее, и ей стало грустно.

«Вот дура! И зачем было ему напоминать!» — подумала она.

Костюмы и вправду были классные.

Бенгальские огни загасили, чтобы сберечь до вечера, а Шэйвелела нише в стене выдать еще две куртки.

— Эй, это нечестно! — возмутился Фаусто, нооказалось, что волновался он зря.

Стена не желала выдавать спасательные куртки в качествемаскарадных костюмов: мало ли, вдруг кто-нибудь забудет, что куртканенастоящая, и сиганет в ней с высоты. Настоящую куртку стена произвести немогла. За любыми сложными и прочными вещами надо было обращаться в Службуснабжения, а Служба снабжения не выдаст курток, потому что на самом деленикакого пожара нет.

— Что-то наш домик сегодня такой зану-у-да! —протянула Шэй.

— А вы-то где куртки раздобыли? — поинтересоваласьТэлли у ребят.

— Они настоящие, — признался Перис. Он улыбнулся ипощупал свою куртку. — Мы их украли с крыши.

— Ага, так вы совершили самое что ни на есть настоящеепреступление! — заключила Тэлли, спрыгнула с кровати и бросилась Перису нашею.

И сразу, стоило только коснуться его, как предстоящаявечеринка перестала казаться ей такой уж до тошноты пугающей. И пусть дажекто-то проголосует против — не страшно! Перис смотрел на Тэлли огромными,сверкающими глазами, и все было просто замечательно. А потом он крепко обнял ееи закружил по комнате. Раньше, когда они оба были уродцами, Перис часто такделал. Они выросли вместе, частенько выбирались на запретные вылазки и вообщепроказничали. И Тэлли не могла нарадоваться, что Перис снова с ней.

Все недели, пока Тэлли жила в лесной глуши, больше всего насвете ей хотелось оказаться рядом с Перисом, попасть в Нью-Красотаун и статькрасивой. Так что за глупая тоска накатила на нее минуту назад? Разве жизнь непрекрасна? Наверное, это все вчерашнее шампанское муть нагоняет.

— Лучшие друзья навек, — прошептала Тэлли, когдаПерис поставил ее на пол.

— Эй, а это что за штуковина такая? — спросилаШэй.

Она зарылась в недра гардеробной Тэлли в поисках идей длямаскарада, и вытащила оттуда бесформенный комок шерсти.

— Ах, это… — Тэлли всплеснула руками. — Этомой свитер из Дыма, помнишь?

Как странно, она помнила этот свитер совсем другим. Аоказывается, он страшненький и весь какой-то кривоватый. Подумать только, егоделали по частям, а потом эти части скрепляли — это называлось «шить». И местастыков были видны. Там, в диком поселении под названием Дым, дома не выпекалиодежду, как пирожки, и людям приходилось самим ее мастерить. А люди для этогоне приспособлены.

— Ты его не рециклировала? — удивилась Шэй.

— Не смогла, — покачала головой Тэлли. — Онсделан из чего-то такого странного, что стена не может его взять в переработку.